Страницы истории

КАКИМИ БЫЛИ ДРЕВНЕРУССКИЕ ЖЕНЩИНЫ?

Жены праведные (фрагмент фрески Андрея Рублева)
Жены праведные (фрагмент
фрески Андрея Рублева)

Кто сколько-нибудь знаком с русской историей Х-ХVIII веков, имеет и собственное представление о месте и роли в ней женщин. Представления эти полярны. Одни, говоря о начальном периоде русской государственности и эпохе Московии, рисуют «тюремную затворницу» с интересами, ограниченными домохозяйством и воспитанием детей, с подчиненным положением в семье и весьма ограниченными социальными правами. Другие, напротив, видят социально активную личность в образе отомстившей древлянам за смерть мужа княгини Ольги или боярыни Морозовой, хорошо известной по картине В.И. Сурикова, или царевны Софьи, имя которой связывают с бунтом стрельцов, или, наконец, первого президента Российской Академии наук Екатерины Романовны Дашковой.

Какими же были русские женщины на самом деле? Вопрос этот не праздный. Он важен для общего представления о русской истории, ее государственности, культурной жизни. Ведь, как сказал французский социалист-утопист Ш. Фурье, «общественный прогресс может быть точно измерен общественным положением прекрасного пола».

Сегодня наша историческая наука, располагает богатейшими материалами, рассказывающими о социальном положении и правах женщин различных классов в семье и в обществе древней Руси, средневековой и новой России. Однако даже свидетельства русских летописей и зарубежных хроник, материалы законодательства, правовые акты, церковная дидактическая литература, исторические песни, сказания, предания, археологические находки и т. д. не дают однозначного ответа на вопрос. Те, кто отдают предпочтение правовым памятникам, показывающим социальный статус женщины, неминуемо склоняются к негативному представлению об их положении. И, напротив, изучение лишь народных сказаний, фольклора, древней литературы преувеличивает степень социальной свободы представительниц древнерусского общества.

И еще одно предварительное замечание. Невозможно оценить социальный статус русских женщин эпохи феодализма в целом, для всего периода, охватывающего почти восемь веков. Имущественное, семейное, социальное положение женщин не было чем-то застывшим, оно менялось вместе с развитием общества, его политики, экономики, культуры.

Княгиня Ольга беседует с византийским императором
Княгиня Ольга беседует с
византийским императором

Уже с первых страниц древнейшей русской летописи — «Повести Временных Лет», — посвященных эпохе складывания древнерусского государства, перед нами встает яркий образ деятельной, образованной, мудрой русской женщины — княгини Ольги, ставшей в 945 году правительницей Русской земли. Обычай кровной мести, пережитки которой еще не были изжиты, заставил княгиню наказать убийц ее мужа. Об этом в форме легенды и рассказывает летопись. Годы княжения Ольги умножили богатство и силу ее государства. Огромные оброки и дань шли в Киев, в княжескую казну, а сама русская княгиня, по свидетельству летописца, имела значительные «личные» земельные угодья, целый город Вышгород. Кстати, владение недвижимым имуществом было в древней Руси правом не только тех женщин, которые принадлежали к элите — княжескому роду.

Если в раннегосударственную эпоху женщины (вне зависимости от их социального и семейного положения) имели весьма скромные имущественные и собственнические права, то уже в ХI-ХII веках (а это известно по различным законодательным актам) есть немало примеров того, как женщины самостоятельно распоряжались своим приданым, а в случае вдовства — некоторой частью, «выделом» из имущества семьи. Новгородские берестяные грамоты дают нам массу житейских ситуаций, рисующих осведомленность русских женщин XI-XIII веков в нормах тогдашнего ростовщичества и тонкостях торговых сделок. Например, денежные средства богатой новгородки Полюжей Городщиницы или княгини Марии Мстиславны (жены великого князя Всеволода) были столь значительны, что позволяли им активно субсидировать строительство огромных церквей и храмов. Православная церковь — в отличие от католической — относилась к ростовщикам сравнительно терпимо, так что женщины старались не отстать от своих мужей и в этой сфере.

Крещение Ольги (Радзивиловская летопись)
Крещение Ольги (Радзивиловская летопись)

Незадолго до ордынского нашествия на русские земли имущественное положение и социальные права женщин привилегированного сословия еще более расширились, среди них появились крупные землевладелицы. В уникальном граффити (надписи на стенах) Софии Киевской конца XII века упомянута княгиня Всеволожая как покупательница «земли Бояновой всей». Под 1288 годом в летописи сказано о получении земельного наследства другой княгиней — Ольгою, женою князя Владимира Васильевича.

Представительницы древнерусской знати, княгини и боярыни, свободно продавали, обменивали, покупали земельные угодья, получали и передавали их по наследству, дарили как приданое дочерям. Вступив в права владения каким-либо земельным участком, земельные собственницы сами объезжали свои уделы, назначали наместников, следили за деятельностью вотчинной администрации (так называемого Большого двора).

Бесспорно, все эти деловые качества русских женщин не могли проявиться, не будь они грамотными. Факты, дошедшие к нам из летописей и литературных источников, говорят о том, что представи-тельницы привилегированного класса древней Руси были по тем временам личностями высокообразованными. Дочери князя Ярослава Мудрого (Анна, Елизавета, Анастасия), внучки Владимира Мономаха (Анна и Евпраксия Всеволодовны), галицкая княгина Анна Романова, княгини-черницы Евфросинья Полоцкая и Евфросинья Суздальская, тверская княгиня Ксения Юрьевна — все они предстают перед нами со страниц летописи не просто грамотными, но и высокопросвещенными: они знали по нескольку иностранных языков, были обучены азам математики и философии, геометрии и астрономии, риторики и «врачебной хитрости».

Добродея-Зоя, дочь Великого князя Мстислава Владимировича, автор трактата по «врачебной хитрости», написанного по-гречески, «Мази». XII век
Добродея-Зоя,
дочь Великого князя
Мстислава Владимировича,
автор трактата по
«врачебной хитрости»,
написанного по-гречески,
«Мази». XII век

На миниатюре изображена женщина, ткущая полотно
На миниатюре изображена
женщина, ткущая полотно

Внучка Ярослава Мудрого Анна Всеволодовна создала школу для девочек при одном из киевских монастырей — об этом упоминает летопись около 1089 года. А открытие археологами берестяных грамот древнего Новгорода заставило усомниться в правомерности утверждения, что грамотность в древней Руси была уделом исключительно привилегированного сословия. Ремесленницы-новгородки ХIII-ХIV веков вели бытовые записи, переписку с заказчиками.

Сведений об имущественных правах ремесленниц, холопок, жен смердов и других представительниц зависимых социальных слоев Древнерусского государства Х-ХV веков не так много, но они показывают, что женщины этого класса также имели права собственности на личные вещи и денежные средства (в феодальном обществе после смерти зависимого человека его права на земельный участок переходили к феодалу-вотчиннику). Однако по мере развития феодальных порядков права женщин этой категории населения заметно сократились.

Крестьянская семья (миниатюра из «Синодика Вологодской церкви»)
Крестьянская семья
(миниатюра из «Синодика
Вологодской церкви»)

Важно подчеркнуть, однако, что и в средневековье существовало традиционное разделение социальных функций между мужчиной и женщиной, — это касалось всех женщин, независимо от их социального происхождения. Были сферы общественной жизни, в которых приоритет принадлежал мужчинам — войны, политика, но существовали и области чисто женского «господства» — организация экономической жизни дома, семьи, воспитание детей, внутрисемейные отношения. «Матриархат» в доме был как бы балансом «патриархату» во всех областях общественной жизни вне его.

Новгородские берестяные грамоты
Новгородские берестяные грамоты

Новгородские берестяные грамоты, рисующие быт городских семей домонгольского и более позднего (до XV века) времени, донесли до нас повседневные заботы женщин того времени. Мы видим среди них простых ремесленниц, занятых выбеливанием сотканного полотна, горожанок, покупающих то «ведерко осетрины», то «маслице деревянное», то ткани, крестьянок, занятых варкою пива из «жита». Женщина из семьи побогаче предстает перед нами центральной фигурой всей хозяйственной жизни дома, а то и всей вотчины, самовластно распоряжающейся слугами и челядью.

И тем не менее в истории русского средневековья есть периоды, когда социальная активность женщин привилегированного класса вторгалась в традиционные области мужского «господства». Это Х-ХIII века, то есть домонгольский период нашей истории, XV — начало XVI века — период образования единого Русского государства. В отечественной истории этого времени встречаются десятки имен женщин, чей дипломатический, просветительский, политический талант, талант управления делами княжества и даже государства снискал себе славу и остался в памяти потомков.

Дочери Ярослава Мудрого (фрески Киевского собора Святой Софии)
Дочери Ярослава Мудрого
(фрески Киевского собора Святой Софии)

Так, из текста одного из древнейших русских договоров с Византией мы узнаем, что послы в Царьград в 944 году были посланы не только от бояр и князей, но и от знатных женщин — Преславы и Сфандры. А через тридцать лет на переговоры с византийским кесарем отправилась с актом миролюбия мудрая княгиня Ольга, глава Киевского государства. Стремясь к укреплению связей Руси с могущественной Византией, она устанавливала родственные связи с царьградским императорским домом и неоднократно «правила» посольства в Византию, вела переговоры с императором. За 30 лет до официального крещения Руси эта «мудрейшая из жен» приняла христианство, что в конечном счете способствовало авторитету Русского государства, делающего первые шаги от «варварства» к «цивилизации».

На европейской политической арене XI века оставили память о себе дочери Ярослава Мудрого, выданные замуж за иностранных королей, — Анна Ярославна во Франции и Елизавета Ярославна в Норвегии, а также дочери других древне-русских князей: Евпраксия Всеволодовна в Германии (XI — начало XII века), Агафья Святославна в Польше (XIII век).

Многие представительницы княжеских родов, например, волынские княгини Ольга и Анна, в XII веке участвовали в переговорах с иноземными послами, присутствовали при обмене посольствами (например, княгиня «Олго», жена князя Владимира Васильковича, XIII век), ездили с дипломатическими миссиями во главе посольств (Анна Всеволодовна или Янка, конец XI — начало XII века). Она же предстает в летописях советчицей мужа своего князя Владимира Святославича в решении государственных дел, в создании Устава, носящего имя князя. Жена князя Святослава Всеволодовича держала «совет с мужем» (XII век).

Анна, королева Франции (скульптура в монастыре Святого Викентия, во Франции)
Анна, королева Франции
(скульптура в монастыре
Святого Викентия, во Франции)

Многие источники ХI-ХIII веков упоминают об участии княгинь и боярынь в различных внутриполитических конфликтах. Среди таких «политических интриганок» древней Руси — Улита Кучковна, жена князя Андрея Боголюбского, участница заговора бояр, убивших ее мужа. А наложница галицкого князя Ярослава Осмомысла Настаска была обвинена галицкими боярами в ворожбе, якобы повлиявшей на осложнение внутриполитической ситуации в княжестве (XII век). Но ХI-ХIII века дают больше примеров, когда женщины выступали с миротворческими миссиями в межкняжеских усобицах, как, например, княгиня Всеволожая, жена киевского князя Всеволода Ярославича, призывавшая мужа и братьев «блюсти земли русские», а «брань имети лишь с погаными».

Улита Кучковна, участница боярского заговора (Радзивиловская летопись)
Улита Кучковна, участница
боярского заговора
(Радзивиловская летопись)

В XIII веке встречаются имена женщин, самостоятельно управлявших своими княжествами. Это галицкая княгиня Анна Романова или полоцкие княгини Софья, Евфросинья и жена некоего князя Михаила (имя ее до нас не дошло), почти столетие с 1129 года правившие Полоцкой землей. По приказу этих женщин-правительниц были выбиты их личные свинцовые печати — атрибут административной власти.

Незабываемы образы русских женщин времен нашествия ордынских полчищ. Евпраксия Рязанская предпочла смерть позору плена у монгольского хана: узнав о смерти мужа, она «ринулась» «ис превысокого храма и зразилась (т.е. убилась) до смерти». Так же, как и рязанская княгиня, погибла жена черниговского князя Домникея. В огне и дыму пожара окончила свою жизнь великая княгиня Владимирская Агафья со снохами и внуками: они заперлись в одном из владимирских соборов, который захватчики обложили хворостом и подожгли. Самоубийство русских женщин, которые не хотели попасть в руки врагов, было в годы нашествия Батыя довольно частым.

Конечно, очень бы хотелось пополнить галерею «деятельных россиянок» образами простых крестьянок, горожанок, ремесленниц. К сожалению, в большинстве своем они навсегда останутся для нас безымянными хранительницами семейного очага, носительницами нравственных начал в обществе, создательницами произведений устного творчества, приемов вышивки, ткачества и т.д.

После разорения Руси ордынским нашествием ее международные контакты сократились, династические браки между русским княжеским домом и знатными фамилиями за рубежом стали редкими. Лишь в конце XIV века великий князь московский Василий Дмитриевич взял в жены дочь литовского князя Витовта Софью. Привезенная, по словам летописца, «из-за моря, от немцев», Софья Витовтовна обрела в России вторую родину — она прожила здесь почти семьдесят лет. Оставшись в 1425 году вдовою с малолетним сыном на руках, она оказалась наследницей огромных московских земель и как регентша поставила себе целью «не ростерять», а сохранить их целостность от притязаний других удельных князей, отстоять главенство Москвы.

Каменный княжеский терем XI века
Каменный княжеский терем
XI века

Спор за великое московское княжение вылился в длительную войну (с 1433 по 1446 год), во время которой княгине пришлось пережить и ослепление сына и собственный плен. Лишь с окончанием войны и утверждением сына — Василия Васильевича Темного — на московском престоле Софья была освобождена из заточения и привезена в Москву. И хотя с тех пор Василий Васильевич правил страной «самовластно», советницей его в делах государственных продолжала оставаться мать. Сам бесстрастный летописец не может скрыть восхищения, когда рассказывает, как в 1451 году, будучи почти восьмидесятилетней, княгиня Софья Витовтовна сумела в отсутствие Василия Темного и его войска организовать оборону столицы от татарского царевича Мазовши и не позволила захватить ее.

Усадьба зажиточного горожанина в Новгородской земле XIII века
Усадьба зажиточного
горожанина в Новгородской
земле XIII века

Не менее известно имя новгородской боярыни, жены посадника Исака Борецкого — Марфы. Историческая роль этой женщины связана с падением политической автономии Новгородской феодальной республики. Недвижимая собственность Марфы Борецкой — полученная по наследству от двух умерших мужей и благоприобретенная — составляла значительную часть территории Новгородской республики (приблизительно 23 тысячи гектаров, 2250 дворов из 5 тысяч во всей земле новгородской). Обладание такими огромными землями придавало посаднице необходимый политический вес. В третьей четверти XV века, когда процесс собирания земель Великим князем московским шел особенно интенсивно, у Марфы Борецкой возник план замужества с литовским князем, а это означало передачу всех земельных владений боярыни под власть Великого княжества Литовского. Возглавив антимосковскую оппозицию в Новгородской республике, эта «злохитрева жена», как называет ее летописец, объединила и другие именитые боярские семьи, предлагая «во имя свободы» «отложиться» к Литве. Дом Марфы стал местом бурных политических собраний.

Прослышав о готовящейся «смуте», московский князь Иван III вынужден был отправиться в новгородскую землю с большим войском. В 1471 году Шелонская битва предрешила судьбу Новгорода и группировки Борецкой. Сыновья Марфы сложили головы на плахе, сама она была отправлена в заточение, а ее владения отписаны на великого князя. На Востоке земли русской в конце XV века активно действовала рязанская княгиня Анна Васильевна. Вступив в права регентства, она настолько успешно управляла своим княжеством, что земля Рязанская значительно расширила свои пределы и достигла небывалого расцвета.

Свадебный поезд. В повозке — Софья Палеолог с «подругами»
Свадебный поезд.
В повозке — Софья Палеолог
с «подругами»

Жена Ивана III московская княгиня Софья Палеолог (византийская принцесса по происхождению), по словам летописца, имела большое влияние на мужа. Благодаря ее настояниям («совету»), как говорит летопись, Русь прекратила платить дань ордынскому хану, а после «стояния» на реке Угре окончательно освободилась от ига. В 1476 году Софья приняла итальянского посла Контарини, оставившему о ней лестный отзыв в путевых заметках.

Интересна жизнь дочери Великого князя московского Ивана III княгини Елены Ивановны, выданной замуж за литовского Великого князя. Она оставила о себе память и в русских актах, и в литовских метриках как умный и тонкий политик. Королева Елена Литовская проявила себя полновластной и дальновидной вотчинницей: она приобрела себе немало новых земельных владений. Находясь вдали от России, Елена Ивановна оставалась помощницей отца в решении многих проблем, касавшихся международного престижа родины. Иван III говорил ей о своих государственных планах, а его дочь через верных послов соообщала о малейших изменениях политической ситуации в Литве и Польше. В частых конфликтах между Россией и Литвой Елена Ивановна неоднократно брала на себя примирительную миссию.

Среди известнейших «жен государевых», блеснувших умом и талантом в эпоху Московской Руси, — знаменитая Елена Глинская, вдова царя Василия III, стоявшая во главе Российского государства на правах регентши в 1533-1538 годах. Ее правление отмечено войной России с Литвой за возвращение западных земель, дипломатическими переговорами со Швецией, с казанским и крымским ханами, с государем молдавским. Начиная с 1535 года по приказу Елены Глинской развернулось городское строительство в Москве, была проведена унификация монетной системы, что способствовало экономическому сплочению Московского государства. В 1536 году Глинская, заключив перемирия с Литвой и Швецией, объявила войну Казанскому ханству. Известно, что в числе сторонников Глинской были и женщины из боярских родов, например, боярыня Аграфена Челяднина.

Эпоха правления Е. Глинской совпала с заключительным этапом складывания системы экономических и политических институтов, присущих единому Русскому государству. Вместе с тем середина XVI века стала и важнейшим рубежом в истории имущественно-правового и, особенно, семейного статуса русских женщин. Рубеж этот ознаменовал начало значительных негативных изменений женской доли.

Свинцовые печати полоцких княгинь, которыми они утверждали официальные документы
Свинцовые печати полоцких
княгинь, которыми они
утверждали официальные
документы

Положение русской женщины в браке во времена язычества и в раннегосударственный период определялось договорным характером самого брака. Летописец, описывая брачные отношения в IХ-Х веках, сообщает, что будущий муж «ту приводил жену себе, с которой ранее договорился». С принятием Россией христианства брак потерял свой свободный, договорный характер. Он стал оформляться через обряд церковного венчания, а все дела, вытекающие из семейно-брачных отношений, поступили в ведение церкви. Первоначальное вмешательно церкви в дела семьи было по-своему необходимым и прогрессивным: церковные законодательные акты запрещали кровнородственные связи, защищали честь древнерусской женщины высокими денежными штрафами, предусматривая наказания даже за моральное ее оскорбление — словом, поступком.

Но постепенно в тех же памятниках церковного права и церковной литературы стали проявляться женоненавистнические настроения, которые в ХII-ХIII веках стали быстро развиваться. Уже в «Уставе князя Ярослава о церковных судах» (XI век) мотивами к разводу считались лишь проступки со стороны жены, а наказание мужу, например, за избиение жены не предусматривалось. В XII-XIII веках в церковных сборниках появляются особые «Слова» о «женах добрых» и «женах злых», аскетические проповеди «О воздержании», поучения Иоанна Златоуста, в которых даже женская красота объявляется «греховной», «дьявольским орудием» для улавливания человеческих душ, а сама женщина называется «средоточием греха». В «Словах о женах добрых» рисовался образ идеальной жены — «тихой, смиренной, безмолвной», во всем покорной и согласной с мужем и при этом, конечно же, работящей. Напротив, «злой» (плохой) женой объявлялась всякая «дерзновенная», «глаголящая», перечащая мужу, «хулящая» все мироустройство, не боящаяся бога, не чтущая священников.

Реакционный характер женофобских сочинений и проповедей церковников к XIV-XV векам усилился, вместе с ними в общественном сознании средневековых людей закрепилось представление о «неполноценности» женщины. Это принижало значение женщины в семье, закрепляло ее неполноправие. Между тем в условиях натурального хозяйства роль женщины в сфере «домашней экономики» — покупок, продаж, приготовления пищи, заготовки впрок продуктов, домашнего ткачества — была огромной, это как уже говорилось, была сфера ее господства.

Да и внутрисемейные отношения между мужем и женой, родителями и детьми были в реальности далеки от церковных идеалов. В то время, как духовные наставники рекомендовали «женам власти не давать», женщины в иных семьях сами «володели мужьями», в других же хранили «лад и береженье» в отношениях детей и мужа. Полноправное положение женщины в древнерусской семье Х-ХV веков объяснялось экономической самостоятельностью женщины в браке, наличием имущественных и собственнических прав. Так продолжалось до царствования Ивана Грозного.

В середине же XVI века указы Ивана IV, направленные на ограничение прав и привилегий вотчинников в пользу служилого сословия (помещиков), задели и правовое положение женщин, в первую очередь — княжеско-боярского сословия. По указам 1551, 1562 и 1672 годов вдовы и дочери вотчинников лишались наследственных прав на земельные угодья. Развитие поместного землевладения, когда земли получались как дар за «службу верную», исключало саму возможность женщине получить земельную собственность.

Такое сокращение прав собственности русских женщин повлекло за собой изменения к худшему и в семейном положении женщин всех сословий. В середине XVI века поп Сильвестр — автор знаменитого «Домостроя» — сформулировал «право» мужа на главенствующее место в семье, право его власти над женой и детьми: «уча и наказуя, и рассуждая, раны налагати... Бия по телу душу избавлявши от смерти...» Поговорка «Коли муж бьет — значит любит», возникшая позднее, была порождена именно жестокими церковно-домостроевскими рекомендациями, в которых безгласная покорность жены мужу рассматривалась как основное условие крепости семейного очага.

Если до середины XVI века знатные женщины еще могли пользоваться сравнительно широкими правами и даже играть заметную роль в политических событиях, то с появлением «Домостроя» они оказались отрезанными от них, запертыми в четырех стенах своих домов, поставленными в подчиненное и зависимое положение. Свидетельства путешественников конца XVI-XVII веков пестрят описаниями «теремной жизни» русских княгинь и боярынь, не имевших теперь права съездить в гости, посетить церковь, даже просто выйти из дома без ведома мужа.

Домашнее затворничество женщин стало в конце XVI — начале XVII веков отличительной черной домашнего быта российской феодальной знати и именитого купечества. Лишь женщины из трудовых семей — крестьянки, горожанки — не могли быть затворницами. Здесь отношение к женщине прежде всего было основано на нравственно-трудовых идеалах, на фактическом признании важной самостоятельной роли женщины в решении большинства семейных дел, а также в труде на поле или в мастерской, где она работала с мужем, а зачастую и одна.

Замок Владимира Мономаха в Любече (XI век). Реконструкция сделана по раскопкам
Замок Владимира Мономаха в Любече (XI век). Реконструкция сделана по раскопкам

Н. ПУШКАРЕВА Кандидат исторических наук

 

 

Электронные книги:

  Бальтасар Грасиан.
  "Наука благоразумия"
  Жан де Лабрюйер.
   "Познание человека"
  Жан де Лабрюйер.
   "Познание мира"
  Люк де Клапье де Вовенарг.
   "Душа и тело"
  Артур Шопенгауэр.
  "Афоризмы житейской
   мудрости"
Библия Новый завет
    Псалтирь

Орфографический словарь




Журнал «Здоровье»

Здоровье

КНИГИ ИЗ СТАРОГО ШКАФА

В ГОСТЯХ 400 ЛЕТ НАЗАД

Д. Олова

Книги имеют свою судьбу, — гласит латинская пословица. И, если это так, то у «Домостроя» судьба особая — капризная и прихотливая.

Читывали эту книгу, шевеля губами, знатные новгородские боярыни, читывали купцы, священники, грамотные ремесленники, жила она и в устных пересказах. Потом ее время прошло, как проходит все на свете, и могла бы она забыться совсем если бы не было в ней чего-то такого, что не давало кануть в безвестность.

Вспомнили ее, правда, нескоро, и не для благодарного и доверчивого чтения, а для жесткой критики. Не жаловали «Домострой» революционные демократы; ужасались ему женщины «эмансипе», те самые, над которыми посмеивался Тургенев; знать его не хотели умненькие бестужевки в белых воротничках... Подробнее >>>

О женщинах Жан де Лабрюйер

Иные женщины умеют так двигаться, поворачивать голову и поводить глазами, что это сообщает им некую величавость, некий внешний, напускной блеск, который потому только и производит впечатление, что никто не пробовал заглянуть внутрь.

У других величавость проста и естественна, ибо зависит она не от поступи и движений, а от свойств души, и как бы свидетельствует о высоком происхождении этих женщин.

Их очарованию, сдержанному и непреходящему, сопутствуют тысячи достоинств, которые проглядывают сквозь все покровы скромности и видны всякому, у кого есть глаза. Подробнее >>>

Кто есть психопат? >>>